Гордость и достоинство, или пасти своих овец

Сентябрь 25, 2012
Гордость и достоинство, или пасти своих овец
Любое управление нуждается в системе делегирования власти, признаваемой участниками, для чего есть много слов и методик. Довольно часто это предполагает некоторые превосходные качества в руководящем органе, неотъемлемые или выработанные. Добиться признания собственных достоинств - задача тем сложнее, чем этих достоинств меньше. Однако обратная задача проще: можно принизить качество остальных людей, тем самым выделившись из них. Использовать её чрезвычайно удобно, поскольку методики крайне просты и дают кумулятивный эффект; побочный эффект тоже весьма удобен.
Несложно бросить массовое обвинение, тем более безопасное, что оно безадресно - некому отвечать. Нетрудно найти примеры любого изъяна - главное, чтобы молчала статистика. Сам факт такого обвинения возвышает обвинителя, а обвиняемая масса ощущает ущербность членов, что ослабляет связи и делает её менее способной на организованное сопротивление. Отпереться от облыжного обвинения отчасти технически сложно в силу отсутствия процедуры, отчасти невозможно в силу особенностей психики ("а осадочек-то остался"), отчасти нереально в силу особенности языка и поведения: в людях бродят и всплывают разные чувства и побуждения, исключить их невозможно, и вот тут-то и удаётся предъявить претензии к мыслям, не воплотившимся в дела, подчас просто мелькнувшим и забытым. Столь же несложно дать невыполнимое задание и впоследствии предъявить претензии за неисполнительность. С какими изъянами её связывать, зависит только от нужд момента.
Все эти техники - ложь и подлость, но от этого они не становятся неэффективными. Как только гражданин признал за собой изъян, и гордость его понесла ущерб, так тут же становится легче вести его туда, куда нужно отнюдь не ему, но авторитарному правителю. Кроме того, признавая изъян в окружающих его людях, гражданин с большим трудом может быть организован для сопротивления этой технике, полагая ниже своего достоинства объединяться с ними.
Где это видим? Обвинения в адрес оппозиции в том, что она недостаточно развита, запрет огнестрельного оружия для неготового населения, обильнейшими ограничениями, которые должны удержать людей от ошибок, словно детей, в сочетании с идеей, сформулированной некогда в виде "инициатива наказуема": никакое действие не должно идти снизу (очень характерная история с борьбой с наркотиками и Ройзманом), организация судебного дела, при которой заметное количество решений принимается внесудебным образом, т.е. стороны процесса не являются равными, а также принятие законов, либо в принципе невыполнимых (например, об абсолютном отсутствии алкоголя в крови), либо бессмысленных, зависящих только от произвольного толкования (новый закон о гостайне, поползновения защитить "чувства верующих" - что характерно, про ни про то, во что должен верить человек, чтобы его чувства приняли во внимание, ни о чувствах разумных людей разговора нет). Успех этой техники виден в том отношении к соотечественникам, которое ярко проявляется при выезде за рубеж: часто, слишком часто наличие соотечественников является недостатком, люди ищут место, где их нет.
Идеологически, конечно, предполагается в конце концов воду в бассейн налить, но в том неясном будущем, когда все уже научатся плавать. Совсем недавно это называлось коммунизмом.
К чему тут тег, когда техники эти применяют все, кому не лень, на любом уровне?
Вот уже столетия говорят о достоинстве личности; человек завоевал этот мир, и горд этим. Как добиться обратного чувства? Вот тут очень кстати для авторитаризма возникает изначальная посылка греховности человеческого существа, входящая в документацию ряда религий и, в том числе, нашей окологосударственной. С такой затравкой есть отличное начало, эта человеконенавистническая позиция сразу даёт раздробленное общество, изначально обременённое ощущением своей неполноценности - т.е. ущербности людей, с которыми имеешь дело.
Работает ли это? Ещё как! У меня есть друг, который изрядно забавляет меня сообщениями о собственной злобной и агрессивной природе. Проявилось оно - страшное дело - в том, что он однажды чуть было не дал кому-то в нос. И что? Работает.

Литература